Ночная школа - Страница 25

— Опять опоздали! — воскликнула Элли, когда они, пробежав дюжину ярдов по коридору, разделились и устремились к своим классным комнатам.

— Ну и кто мы после этого? Согласно правилам школы? — хихикнув, бросила Джу, уверенно распахивая дверь своего класса и исчезая за ней.

Элли повторить подобное не отважилась. Хотя бы потому, что у нее сейчас был урок истории. Она остановилась у двери, перевела дух и лишь после этого, осторожно приоткрыв дверную створку, проскользнула внутрь. И сразу же поняла, что в зловеще замершем классе все глаза устремлены в ее сторону.

— Мисс Шеридан! — произнес стоявший у старомодной черной доски мистер Желязны. — Урок начался две минуты назад. Я знаю о вашем недавнем переводе, но предполагаю, что вы уже успели изучить правила школы — хотя бы по части опозданий?

Элли уныло кивнула.

— Значит, изучили? Отлично. В таком случае подойдите ко мне после урока, будьте так любезны.

Элли опустив глаза, проследовала к своему столу.

«Ничего у меня не получается. Что ни сделаю — все не так». В самом деле, как она ни старалась изменить свою жизнь, обстоятельства почему-то всегда оборачивались против нее. Казалось, неудачливость — ее врожденная черта, от которой ей не суждено избавиться.

Когда прозвенел звонок и ученики стали расходиться, Элли задержалась, сделав вид, что никак не может собрать книги и тетради, дождалась момента, когда комната почти опустела, и только после этого подошла к кафедре мистера Желязны. Тот что-то писал и реагировать на ее присутствие не торопился. Тогда девушка негромко кашлянула. Мистер Желязны отложил ручку, поднял голову и холодно поглядел на Элли.

— Очень жаль, что мне приходится говорить с вами об опозданиях уже второй раз на этой неделе. Сей факт может негативно сказаться на вашем будущем в Киммерийской академии. Слышал разговоры других учителей относительно того, что вы — ученица с неплохим потенциалом. Лично я признаков этого пока не вижу.

У Элли от злости ало полыхнули щеки, но она прикусила губу и промолчала, хотя дерзкий ответ уже крутился на кончике языка. Между тем мистер Желязны протянул ей какую-то бумагу.

— Это докладная записка о вашем поведении и наложенном на вас наказании. Завтра в шесть тридцать утра встретитесь с группой учащихся около школьной часовни и передадите записку учителю, который будет находиться с ними.

Элли не поверила своим ушам.

— Как в шесть тридцать утра? Завтра же суббота!

На лице учителя сохранялось выражение холодного равнодушия.

— Я подвергаю вас наказанию всего на один день, мисс Шеридан. Но если подобное повторится, будете задержаны на неделю.

Элли отправилась на английский язык, задрапированная, фигурально выражаясь, в тогу тоски и печали. Изабелла одарила ее вопросительным взглядом, но Элли поторопилась опустить глаза в книгу и, когда директриса начала занятия, с облегчением перевела дух и предалась привычному уже занятию — то есть стала жалеть себя, отгородившись этой жалостью к себе, словно стеной, от остального класса. Впрочем, это продолжалось недолго, поскольку через пять минут после начала урока дверь распахнулась и в комнату вошел Картер.

Изабелла прервала чтение лекции.

— Картер, ты почти всегда немного опаздываешь на занятия, И я закрывала глаза на эти незначительные опоздания, но сегодня ты превысил в этом смысле все пределы. Оправдания хоть какие-нибудь имеются?

— Просто опоздал, Изабелла, — пожал плечами Картер. — Такое, знаете ли, случается.

Директриса вздохнула и сделала какую-то запись в лежавшей на кафедре тетради.

— Ты знаешь правила, Картер. Тебе придется остаться после урока и побеседовать со мной.

Когда началось обсуждение произведений Элиота, Элли, отвлекшись от происходящего, стала думать о том, какой смысл заключен в понятии «быть задержанным» в этой школе, и если это нечто вроде отсидки в карцере, то было бы очень неплохо, если бы с ней вместе посадили под замок и Джу, которая сегодня тоже опоздала. Тогда по крайней мере она не торчала бы весь день в темной комнате совершенно одна. Впрочем, в следующую минуту она почувствовала укол вины за то, что пожелала наказания своей единственной подруге в Киммерии. Неожиданно она снова вернулась к реальности. Ее внимание привлекли странные стихи и знакомый голос, который их читал. Ей еще не приходилось слышать подобной поэзии.

Когда увижу, как мой враг
Висит на дереве, дурак,
Иль вдруг почую вражью кровь,
Я обнажаю мудрый клык,
С шипением высунув язык…

Она огляделась — как раз в тот момент, когда Картер, повинуясь взмаху руки Изабеллы, садился на место. Он не смотрел на нее, но она не сомневалась, что он чувствует на себе ее взгляд.

— Итак, о чем здесь говорит поэт? Что он пытается дать нам понять, когда пишет: «Я обнажаю мудрый клык, с шипением высунув язык…»? — Изабелла окинула взглядом класс. Повинуясь мгновенному импульсу, Элли встала со стула и заговорила, хотя в следующую секунду и пожалела об этом.

Изабелла поощрительно кивнула — продолжай, дескать.

— Похоже, он хочет дать нам понять… — она запнулась, но Изабелла смотрела на нее терпеливо и доброжелательно, и Элли, секунду подумав и немного переиначив свои слова, продолжила: — Для меня это звучит как предупреждение. Он как бы говорит нам: «Бойтесь меня, я умный и сильный, и могу причинить вам вред…»

Изабелла согласно кивнула.

— Что ж, подобное толкование вполне имеет право на жизнь. Определенно эта строфа содержит обещание угрозы. Или, быть может, у кого-нибудь есть другая точка зрения?